Оформление:
маскировочная сетка, костер, ружья, сложенные конусом, солдатская каска с красной гвоздикой внутри. Импровизированная танцплощадка. Громкоговоритель на стене.
Голос за сценой.
Ночь с 21 на 22 июня 1941 года.
Звучит мелодия «Рио-Рита». На танцплощадке танцуют нарядно одетые молодые люди (три пары), они тихо беседуют, смеются. На лицах — выражение безмятежной радости, в глазах — счастливый блеск. Мелодия внезапно обрывается, сменяясь нарастающим воем авиабомб, разрывом снарядов. Девушки в ужасе закрывают головы руками. Юноши пытаются заслонить их от страшных ударов. Все разбегаются.
За сценой голос диктора радио.
22 июня, в 4 часа утра, без объявления войны гитлеровская Германия вероломно нарушила границы Союза Советских Социалистических республик.
Небольшая группа людей напряженно слушает сообщение, стоя у репродуктора.
Юноша.
Война!
Девушка.
22 июня, ровно в 4 часа,
Киев бомбили,
Нам объявили,
Что началась война...
Юноша.
Прервалась мирная жизнь людей. Мечты, любовь, счастье — все опалил огонь жестокой, кровопролитной войны.
Звучит песня В. Лебедева-Кумача «Священная война»:
Вставай страна огромная,
Вставай на смертный бой,
С фашистской силой темною,
С проклятою ордой!
На сцене — проводы новобранцев: девушки, еще в белых платьях, плачут, обнимая молодых солдат, уходящих на фронт. Солдаты строятся, проходят по сцене. Звучит песня М. Блантера на стихи М. Исаковского «До свиданья, города и хаты».
Девушка.
Ах, война, что ты сделала, подлая:
Стали тихими наши дворы,
Наши мальчики головы подняли,
Повзрослели они до поры.
На пороге едва помаячили
И ушли — за солдатом солдат...
До свидания, мальчики!
Мальчики,
Постарайтесь вернуться назад!
Нет, не прячьтесь вы, будьте высокими,
Не жалейте ни пуль, ни гранат,
И себя не щадите... Но все-таки
Постарайтесь вернуться назад!
Б. Окуджава
Девушки машут солдатам платочками.
Девушка.
Беззаботная мирная жизнь сменилась военными буднями. 4 года войны. 1418 дней беспримерного народного подвига. 1418 дней крови и смертей, боли и горечи утрат, гибели лучших сыновей и дочерей России.
Слышатся звуки боя: выстрелы, автоматные очереди, вой мин, разрывы снарядов, рев моторов, лязг гусениц. На сцене солдаты: стреляют из винтовок с колена, лежа на земле, имитируют рукопашную схватку. Санитарки перевязывают раненых, уносят их на носилках.
Звучит песня А. Новикова «Дороги».
Эх, дороги...
Пыль да туман,
Холода, тревоги
Да степной бурьян...
По сцене проходит строй солдат, изможденных, израненных, в пыльных сапогах, с перевязанными головами, руками. В сторонке стоит женщин (мать ждет сына с войны), вытирает слезы краем платка.
Юноша.
Враг шел на восток. Наши войска несли тяжелые потери...
Солдат.
Был отступленья путь солдатский горек,
Как горек хлеба поданный кусок...
Людские души обжигало горе,
Плыл не в заре, а в зареве восток.
Рев траков над ячейкой одиночной
Других сводя, а нас не свел с ума.
Не каждому заглядывали в очи
Бессмертье и история сама.
Б. Жуков
Солдат.
Сентябрь 41-го года. Враг подошел к столице. Лучшие сыны России ценою великих жертв, ценою тысяч жизней отстояли Москву, отбросили фашистские полчища от любимого города.
Звучит песня В. Баснера на стихи М. Матусовского:
Дымилась роща над горою,
И вместе с ней горел закат...
Нас оставалось только трое
Из восемнадцати ребят.
Как много их, друзей хороших,
Лежать осталось в темноте —
У незнакомого поселка,
На безымянной высоте.
Светилась, падая, ракета,
Как догоревшая звезда...
Кто хоть однажды видел это,
Тот не забудет никогда.
Он не забудет, не забудет
Атаки яростные те —
У незнакомого поселка,
На безымянной высоте.
Солдат.
Ракет зеленые огни
По бледным лицам полоснули.
Пониже голову пригни
И, как шальной, не лезь под пули,
Приказ: «Вперед!»
Команда: «Встать!»
Опять товарища бужу я.
А кто-то звал родную мать,
А кто-то вспоминал — чужую.
Когда, нарушив забытье,
Орудия заголосили,
Никто не крикнул: «За Россию!..»
А шли и гибли
За нее.
Н. Старшинов
Звучит песня В. Высоцкого «Сыновья уходят в бой».
Солдат.
Нет,
Не до седин. Не до славы
Я век свой хотел бы продлить,
Мне б только до той вон канавы
Полмига, полшага прожить;
Прижаться к земле
И в лазури
Июльского ясного дня
Увидеть оскал амбразуры
И острые вспышки огня.
Мне б только
Вот эту гранату,
Злорадно поставив на взвод
Всадить ее,
Врезать, как надо,
В четырежды проклятый дзот,
Чтоб стало в нем пусто и тихо,
Чтоб пылью осел он в траве!
Прожить бы мне эти полмига,
А там я — сто лет проживу!
А. Шубин
Солдат.
В таком напряжении сил, на священной подмосковной земле, «где декабрьский снег замешан был землей, золой и свежей кровью», начиналась победа, которая привела нашу армию в мае 1945 года в Берлин. Но до победы было еще много дней... много смертей...
Солдат.
На войне люди не только воевали, на войне они продолжали жить, они вспоминали дом, мать, любимую, писали письма...
Солдаты сидят у костра, закуривают. У одного из них в руках гармонь. Звучит песня М. Блантера «В лесу прифронтовом».
С берез — неслышен, невесом —
Слетает желтый лист.
Старинный вальс «Осенний сок»
Играет гармонист.
Вздыхают жалобно басы,
И, словно в забытьи,
Сидят и слушают бойцы.
Товарищи мои.
Солдат.
А в далеком поселке солдата ждала любимая девушка.
Солдат.
Жди меня, и я вернусь.
Только очень жди.
Жди, когда наводят грусть
Желтые дожди;
Жди, когда снега метут;
Жди, когда жара.
Жди, когда других не ждут,
Позабыв вчера.
Жди, когда из дальних мест
Писем не придет,
Жди, когда уж надоест
Всем, кто вместе ждет.
Жди меня, и я вернусь.
Не желай добра
Всем, кто знает наизусть.
Что забыть пора.
Пусть поверят сын и мать
В то, что нет меня.
Пусть друзья устанут ждать,
Сядут у огня,
Выпьют горькое вино
На помин души...
Жди — и с ними заодно
Выпить не спеши...
К. Симонов
Звучит песня Н. Богословского на стихи В. Агатова «Темная ночь».
Темная ночь, только пули свистят по степи,
Только ветер гудит в проводах,
Тускло звезды мерцают.
В темную ночь ты, любимая, знаю, не спишь,
И у детской кроватки тайком ты слезу утираешь.
Девушка-Солдат.
Женщины-солдатки: матери, сестры, жены, любимые... Сколько лишений и трудов выпало на их долю в эти страшные годы войны. Ждать с войны сына, брата; мужа... Но при этом растить детей, выращивать хлеб, стоять до изнеможения у станка. А многие воевали рядом с мужчинами.
Девушка-Солдат.
Я ушла из детства
В грязную теплушку,
В эшелон пехоты;
В санитарный взвод.
Дальние разрывы
Слушал и не слушал
Ко всему привыкший
Сорок первый год.
Я пришла из школы
В блиндажи сырые.
От Прекрасной Дамы —
В «мать» и «перемать».
Потому что имя
Ближе, чем «Россия».
Не могла сыскать.
Ю. Друнина
Девушка-Солдат.
Я только раз видала рукопашный.
Раз — наяву и сотни раз во сне.
Кто говорит, что на войне не страшно,
Тот ничего не знает о войне.
Ю. Друнина
Девушка-Солдат.
Качается рожь несжатая.
Шагают бойцы по ней.
Шагаем и мы — девчата,
Похожие на парней.
Нет, это горят не хаты —
То юность моя в огне...
Идут по войне девчата,
Похожие на парней.
Ю. Друнина
Девушка.
Самая страшная веха той войны — блокада Ленинграда. 900 дней героического сопротивления. Голод, холод, болезни; тысячи погибших... Еще 8 сентября 1941 года гитлеровцы прорвались к Ладожскому озеру и захватили Шлиссельбург, отрезав Ленинград от страны. Связь с ним поддерживалась только по воздуху и через Ладожское озеро, по которому зимой была проложена ледовая трасса — легендарная «Дорога жизни».
Юноша.
Страшный путь!
На тридцатой,
Последней версте
Ничего не сулит хорошего?!
Под моими ногами
Устало хрустеть
Ледяное,
Ломкое
Крошево.
Страшный путь!
Ты в блокаду меня ведешь,
Только небо с тобой,
Над тобой высоко.
И нет на тебе никаких одежд
Гол
Как
Сокол. Страшный путь!
Ты на пятой своей версте
Потерял для меня конец.
И ветер устал
Над тобой свистеть
И устал
Грохотать
Свинец...
Почему не проходит над Ладогой мост?!
Нам подошвы
Невмочь
Ото льда
Отрывать
Сумасшедшие мысли
Буравят
Мозг.
Почему на льду не растет трава?!
Самый страшный путь
Из моих путей!
На двадцатой версте
Как я мог идти!
Шли навстречу из города
Сотни
Детей:
Замерзали в пути...
Одинокие дети
На взорванном льду —
Эту теплую смерть
Распознать не могли они сами
И смотрели на падающую звезду
Непонимающими глазами.
Мне в атаках не надобно слова «вперед»,
Под каким бы нам
Ни бывать огнем —
У меня в зрачках
Черный
Ладожский
Лед,
Ленинградские дети
Лежат
На нем.
А. Межиров
Девушка.
О ленинградской блокаде рассказала в своей книге «Дневные звезды» Ольга Берггольц. Шла к отцу и слез не отирала:
Трудно было руку приподнять.
Ледяная корка застывала
На лице отекшем у меня.
Тяжело идти среди сугробов:
Спотыкаешься, едва бредешь.
Встретишь гроб —
Не разминуться с гробом:
Стиснешь зубы и —
Перешагнешь.
Друг мой, друг, и я, как ты,
Встречала
Сотни их, ползущих по снегам,
Я, как ты, через гробы шагала…
Память вечная таким шагам.
Память вечная, немая слава,
Легкий, легкий, озаренный
Путь...
Тот, кто мог тогда перешагнуть
Через гроб, — на жизнь имеет право...
О. Берггольц
Юноша.
Сороковые, роковые;
Военные и фронтовые,
Где извещенья похоронные
И перестуки эшелонные.
Гудят накатанные рельсы.
Просторно. Холодно. Высоко,
И погорельцы, погорельцы
Кочуют с запада к востоку...
А это я на полустанке
В своей замурзанной ушанке.
Где звездочка не уставная,
А вырезанная из банки.
Да, это я на белом свете,
Худой, веселый и задорный.
И у меня табак в кисете,
И у меня мундштук наборный
И я с девчонкой балагурю,
И больше нужного хромаю,
И пайку надвое ломаю,
И все на свете понимаю.
Как это было! Как совпало —
Война, беда, мечта и юность!
И это все во мне запало,
И лишь потом во мне очнулось!..
Сороковые, роковые,
Свинцовые, пороховые,
Война гуляет по России,
А мы такие молодые!
Д. Самойлов
Звучит песня на стихи Е. Винокурова «И помнит мир спасенный...»
Солдат.
Испытало нас время свинцом и огнем,
Стали нервы железу под стать.
Победим. И вернемся. И радость вернем.
И сумеем за все наверстать.
Неспроста к нам приходят неясные сны
Про счастливый и солнечный край.
После долгих напастей недружной весны
Ждет и нас ослепительный май.
А. Сурков, 1942 г.
Юноша.
Поразительно пророчество поэта: нас ждал «ослепительный май» — победный май 1945 года. Но к этому дню народ шел трудной дорогой нечеловеческих усилий, испытаний, горя и слез.
Девушка.
Встал солдат, но
Не шагнуть солдату...
Мать-старушка в деревенской хате
Долго будет слезы лить,
В тяжком горе рвать виски седые,
Ждать и за околицу ходить...
Мертвые остались молодыми,
Сколько б мы ни продолжали жить.
Солдат.
Забыть нельзя разорванное небо,
Друзей своих могильные холмы,
И каравай простреленного хлеба
В хозяйственных ладонях старшины...
Забыть нельзя! Ужели мы забудем?
Уж слишком много испытали бед.
И неспроста в огне военных буден
Мы поседели в восемнадцать лет.
Мамонтов
Солдат.
Нас не нужно жалеть,
Ведь и мы б никого не жалели.
Мы пред нашим комбатом,
Как пред господом богом чисты.
На живых порыжели от крови и глины шинели
На могилах у мертвых
Расцвели голубые цветы.
Пусть живые запомнят и пусть поколения знают
Эту взятую с боем
Суровую правду солдат.
И твои костыли,
И смертельная рана сквозная,
И могилы над Волгой,
Где тысячи юных лежат...
С. Гудзенко
Девушка.
И все-таки долгожданный день пришел. 9 мая 1945 года — день Победы, день всенародного ликования, радости, но радости со слезами на глазах: 20 миллионов жизней стоила нам эта победа.
Звучит песня Д. Тухманова «День Победы». На сцене солдаты, девушки. Все ликуют, радуются; обнимаясь, плачут. В руках у всех букеты цветов. Солдат мелом на стене пишет: «Мы победили!» «Домой!» Все участники композиции выходят, держась за руки.
Девушка.
Весь под ногами шар земной.
Живу. Дышу. Пою.
Но в памяти всегда со мной
Погибшие в бою.
Пусть всех имен не назову,
Нет кровнее родни.
Не потому ли я живу,
Что умерли они?
|
